Современники считали Льюиса Кэрролла очень странным созданием. В нем жило как бы два человека, и, обращаясь к нему, никогда нельзя было сказать наверняка, какой из них откликнется.
Льюисом Кэрроллом он стал уже взрослым, а на свет появился как Чарльз Лютвидж Доджсон. Это случилось 27 января 1832 года в деревушке Дэрсбери в графстве Чешир. Он был первенцем в семье приходского священника Чарльза Доджсона и Фрэнсис Джейн Лютвидж, которая первенцем не ограничилась, а произвела на свет еще семерых мальчиков и трех девочек. Так что недостатка в общении маленький Чарльз не испытывал. Более того, однажды он признался отцу, что и в нем самом живут аж два разных человека. «Не волнуйся, - сказал отец, - настанет день, и один из них победит другого...»
Но пока день не настал, двойники (у его «второго Я» и имени-то не было) все время спорили между собой. Проявлялось же это в том, что он всегда долго сомневался, прежде чем принять даже пустяковое решение. Просчитывал в голове миллион комбинаций, расставлял людей, события, факты, обдумывал возможные погрешности и варианты развития событий. И все до тех пор, пока не приходил к внутреннему согласию.
Братья и сестры не отличались оригинальностью забав, а вот он все время что-то проектировал, мастерил, строил. В возрасте одиннадцати лет сконструировал в саду игрушечную железную дорогу. И была она, как настоящая: несколько станций, буфеты, домики стрелочников. Ее детали были настолько подробно выполнены, что все гости дивились. Во время семейных вечеров, чаще всего на уикендах, Чарльз развлекал домашних настоящими фокусами. А однажды построил театр, в котором декорации и марионетки были сделаны его руками. Для этого театра он сам писал пьесы и исполнял роли за всех актеров, взрослые не уставали поражаться его фантазии.
Взрослые восхищались, сестры и братья требовали новых развлечений, а Чарльз, овладев чем-либо, тут же терял к этому интерес. Он стремился познавать мир не с помощью чувств, но посредством физического опыта. Все хотел потрогать, проверить, как это работает, разобрать и собрать заново. Самое интересное то, что все, отремонтированное им, прекрасно работало. По какому-то странному наитию он сам, без всяких подсказок, как-то сразу проникал в устройство вещей. Необходимое знание приходило, лишь только в нем возникало желание его получить...
Когда взрослые спрашивали его, кем он хочет быть, отвечал: «...художником». И действительно, к живописи у него были явные способности, и довольно скоро от иллюстраций к рукописным журналам он перешел к юмористическим рисункам, которые даже предложил нескольким авторитетным изданиям, но получил отказ. Уже во время учебы в Оксфорде его заинтересовала фотография, а так как человеком он был основательным, то и в этой области достиг существенных результатов. Ему удалось запечатлеть многих знаменитостей своего времени. В 1950 году в Англии вышла книга-фотоальбом, в которой были опубликованы шестьдесят четыре его лучшие работы. Также его фотографии выставлялись в 1956 году на знаменитой выставке «Род человеческий».
Никто из его окружения не смог бы точно сказать, чем должен заниматься маленький Доджсон или кем стать, несомненным для всех было одно: этот мальчишка был просто гением.
И страсть к анализу, которой он отличался, вскоре нашла применение: когда юный Чарльз Доджсон поступил в Оксфорд на математический факультет, он на время победил своего двойника, тот ушел вглубь, затаился. Чарльз остался один. Теперь ничто не мешало ему любить математику.
Жизнь, пропитанная одиночеством, как промокашка чернилами. Душевные привязанности вообще обходили его стороной. Ни комнатного растения, ни кошки, ни канарейки, только бесконечные арифметические подсчеты, геометрические графики, логические игры, шахматные задачи, прописанные от первого до последнего хода. Зато по окончании учебного заведения он получил приглашение от ректора заняться здесь же, в Оксфорде, преподаванием математики и логики.
Он стал профессором. Его кабинет был заставлен почти до потолка книгами по естествознанию, философии, магии, оккультизму...
Ум прирожденного логика не позволял ему смотреть на этот мир с обывательской точки зрения. К жизни он относился с позиции игрока, а именно: полагал, что наш мир - это одна большая головоломка, которая, подобно гигантской матрешке, состоит из сотен других головоломок. Поэтому бессонными ночами он придумывал все новые и новые логические игры, шахматные задачи и ребусы...
В быту профессор Доджсон был неприхотлив и очень трудолюбив. Поднимался с рассветом и, не завтракая, садился за письменный стол. Писал до обеда, затем была короткая трапеза, и снова - письменный стол. Ночами он страдал бессонницей и вместо пресловутого пересчета «овец» придумывал различные головоломки, которые утром записывал. Большинство из них вошло в книгу «Математические курьезы».
Среди коллег и редких друзей он, естественно, слыл человеком необычным. Был прирожденным левшой, но научился также писать и правой рукой, то есть стал амбидекстром. Видевшие его впервые удивлялись его облику: абсолютно ассиметричное лицо - один глаз выше другого, уголки рта подвернуты - один вниз, другой вверх. Лицом он напоминал героев собственных шаржей, которые набрасывал легко и мгновенно, если предоставлялся случай.
Женщинам так и не довелось переступить порог этого странного дома. Нельзя сказать, что его владелец их не любил. Просто в общении он был крайне застенчив и сильно заикался. Этот речевой порок Доджсона странным образом исчезал в присутствии маленьких девочек. В его сознании поселилась идея фикс - существа женского пола хороши только до определенного момента, а точнее, примерно до 18 лет. Когда девочки становятся женщинами, несуразность повседневности и традиции общества превращают их в скучных жен и матрон.
А тех, что до 18 лет, профессор просто обожал. Любил приглашать к себе в гости и рассказывать разные истории. А иногда фотографировать. Порой - обнаженными. При этом никто не сомневался, что до конца жизни он так и оставался девственником. Одно время молва приписывала ему роман с актрисой Эллен Терри, которую он впервые увидел на театральной сцене, когда ей было 8 лет, а ему - 24. Но о характере их отношений Эллен в своей автобиографии высказалась уклончиво: «Он ко мне относился точно так же, как и к любому другому человеку женского пола старше 10 лет».
Понятное дело, что почти всю жизнь Доджсона преследовали довольно неприятные слухи касательно его любви к маленьким девочкам. Говоря откровенно, многие считали Доджсона грязным человеком. Однако... В письме к одному из оксфордских друзей он писал: «Что касается слухов, могу лишь сказать, что по отношению к этим прелестным существам я всегда остаюсь джентльменом...» И действительно, он никогда не переходил опасную грань, за которой простое восхищение юной красотой перерастает в педофилию. Более того, всегда спрашивал у родителей дозволения поцеловать их дочь или посадить на колени.
Тем не менее, при всей его галантности и соблюдении приличий, от некоторых семейств он был отлучен; к примеру, мать его любимицы - Алисы Лидделл - сожгла все письма профессора к ее дочери и отказала ему от дома. Тогда же поговаривали, что Алиса Лидделл была единственной, кому он сделал предложение руки и сердца.
Однако очень не хотелось бы, чтобы читатель воспринял любовь Чарльза Доджсона к «юным чаровницам» как непростительный порок. Скорее, это был источник вдохновения, нежели преступная страсть. На этом можно закончить жизнеописание мудрого английского ученого, изобретателя головоломок и поклонника точных наук. Потому что наступил в его жизни момент, когда двойник, сидевший в гениальном математике, наконец взбунтовался.
У него долгое время не было имени, но он, как и профессор Доджсон, любил маленьких девочек, особенно десятилетнюю Алису, одну из дочерей ректора Лидделла. Вовсе не в духе Гумберта из набоковской «Лолиты», но по-британски чинно и благопристойно.
Кстати, самому профессору в ту пору только исполнилось тридцать лет, а он уже был магистром, автором нескольких книг по алгебраической геометрии и тригонометрии, преподавателем математики в прославленном Оксфордском университете. К тому же совсем недавно он принял церковный сан. Однако все эти серьезности ничуть не отпугивали от него дочерей ректора Лидделла. Напротив, профессор был частым гостем в их доме...
Итак, 4 июля 1862 года профессор Доджсон (а на самом деле уже совсем другой человек) вместе с сестрами Лидделл и молодым коллегой, преподавателем математики Робином Даквортом, отправился на пикник в окрестности Оксфорда. Сначала они спустились на лодке вниз по реке Чарвелл, а когда немного проголодались, причалили к берегу и устроили привал с чаепитием. Погода была прекрасная... А так как девочки Лидделл знали о замечательной способности профессора математики на лету придумывать волшебные истории, то и на этот раз ему не удалось отвертеться.
Доджсону не пришлось долго мучиться - благодатный материал был под рукой. У своей любимицы - Алисы Лидделл - он позаимствовал имя и отправил ее в подземную Страну Чудес, где познакомил с Белым Кроликом и другими очень странными жителями. Девочки застыли от восторга. А профессор сам не понимал, откуда в его голове появились все эти чудовищные, совершенно нелогичные существа. По мере повествования он то и дело пытался остановиться, чтобы перевести дух и подумать, проанализировать, что же все это значит: «Остальное будет потом»... «Подождите»... «Дайте подумать»... но нетерпеливые девочки кричали в неистовстве: «Хватит»... «Все!»... «Потом уже наступило... Давайте дальше!» И ему приходилось продолжать..
Да, ничего не остается, как признать этот совершенно антинаучный факт: чудесную, потрясающую, отнюдь не детскую сказку рассказывал не один профессор математики Доджсон. Вместе с ним ее рассказывал его двойник. Тот самый, который, как теперь понял профессор, и не давал ему общаться с женщинами, вести благопристойный образ жизни и вообще относиться к жизни как-то проще... Так или иначе, слово за слово, «двойник» поведал девочкам Лидделл изящную сказку-головоломку, инкрустированную пословицами-прибаутками, сатирическими шаржами и шахматными задачами...
Вечером, когда история была рассказана до конца, Алиса реальная попросила записать ее, что профессор и сделал - не мог же он отказать своей любимице. Он подарил ей эту рукопись с собственными рисунками спустя месяц, озаглавив «Приключения Алисы под землей». Тогда, в 1862 году ее создатель даже и не помышлял о том, чтобы отнести рукопись в издательство. «У меня и мысли не было об издании, когда я писал эту историю», - вспоминал он в предисловии к факсимильному изданию 1886 года. Есть две версии происходящего. По одной из них идею опубликовать «Приключения Алисы под землей» Доджсону подал его друг - детский писатель Джордж Макдоналд. По другой - «виновником» оказался писатель Генри Кингсли. Однажды он зашел в гости к ректору Лидделлу и на столе в кабинете случайно узрел рукописную книжку, которую Доджсон подарил Алисе. Открыв ее наугад, он был поражен и затем, не отрываясь, прочитал от начала до конца.
Уже позже совершенно потрясенный Кингсли на пару с Лидделлом долго уговаривали Доджсона опубликовать «Алису...». Что и свершилось в 1865 году, 4 июля, спустя ровно три года после знаменательного чаепития на берегу реки Чарвелл. К тому времени с участниками нашей истории произошли закономерные изменения - когда Алисе Лидделл исполнилось 13 лет, она получила в подарок первый авторский экземпляр книги профессора Доджсона под названием «Алиса в Стране Чудес». Трансформация произошла и с ее автором: после долгих лингвистических опытов профессор Доджсон превратился в Льюиса Кэрролла.
Спустя шесть лет после чудесного летнего утра 1862 года на берегу реки Чарвелл Льюис Кэрролл, уже махнувший на себя рукой, отправился к своему дяде в Лондон. Среди веселой ватаги детишек он узрел маленькую девочку, которую, о чудо, тоже звали Алисой, только фамилия у нее была Рейке. Кэрролл подозвал ее к себе. Сначала, как полагается английскому джентльмену, он признался ей в любви, а затем загадал загадку: дав девочке апельсин, подвел ее к высокому зеркалу в гостиной и спросил: «В какой руке у тебя апельсин?»Льюисом Кэрроллом он стал уже взрослым, а на свет появился как Чарльз Лютвидж Доджсон. Это случилось 27 января 1832 года в деревушке Дэрсбери в графстве Чешир. Он был первенцем в семье приходского священника Чарльза Доджсона и Фрэнсис Джейн Лютвидж, которая первенцем не ограничилась, а произвела на свет еще семерых мальчиков и трех девочек. Так что недостатка в общении маленький Чарльз не испытывал. Более того, однажды он признался отцу, что и в нем самом живут аж два разных человека. «Не волнуйся, - сказал отец, - настанет день, и один из них победит другого...»
Но пока день не настал, двойники (у его «второго Я» и имени-то не было) все время спорили между собой. Проявлялось же это в том, что он всегда долго сомневался, прежде чем принять даже пустяковое решение. Просчитывал в голове миллион комбинаций, расставлял людей, события, факты, обдумывал возможные погрешности и варианты развития событий. И все до тех пор, пока не приходил к внутреннему согласию.
Детство
Братья и сестры не отличались оригинальностью забав, а вот он все время что-то проектировал, мастерил, строил. В возрасте одиннадцати лет сконструировал в саду игрушечную железную дорогу. И была она, как настоящая: несколько станций, буфеты, домики стрелочников. Ее детали были настолько подробно выполнены, что все гости дивились. Во время семейных вечеров, чаще всего на уикендах, Чарльз развлекал домашних настоящими фокусами. А однажды построил театр, в котором декорации и марионетки были сделаны его руками. Для этого театра он сам писал пьесы и исполнял роли за всех актеров, взрослые не уставали поражаться его фантазии.
Взрослые восхищались, сестры и братья требовали новых развлечений, а Чарльз, овладев чем-либо, тут же терял к этому интерес. Он стремился познавать мир не с помощью чувств, но посредством физического опыта. Все хотел потрогать, проверить, как это работает, разобрать и собрать заново. Самое интересное то, что все, отремонтированное им, прекрасно работало. По какому-то странному наитию он сам, без всяких подсказок, как-то сразу проникал в устройство вещей. Необходимое знание приходило, лишь только в нем возникало желание его получить...
Когда взрослые спрашивали его, кем он хочет быть, отвечал: «...художником». И действительно, к живописи у него были явные способности, и довольно скоро от иллюстраций к рукописным журналам он перешел к юмористическим рисункам, которые даже предложил нескольким авторитетным изданиям, но получил отказ. Уже во время учебы в Оксфорде его заинтересовала фотография, а так как человеком он был основательным, то и в этой области достиг существенных результатов. Ему удалось запечатлеть многих знаменитостей своего времени. В 1950 году в Англии вышла книга-фотоальбом, в которой были опубликованы шестьдесят четыре его лучшие работы. Также его фотографии выставлялись в 1956 году на знаменитой выставке «Род человеческий».
Никто из его окружения не смог бы точно сказать, чем должен заниматься маленький Доджсон или кем стать, несомненным для всех было одно: этот мальчишка был просто гением.
И страсть к анализу, которой он отличался, вскоре нашла применение: когда юный Чарльз Доджсон поступил в Оксфорд на математический факультет, он на время победил своего двойника, тот ушел вглубь, затаился. Чарльз остался один. Теперь ничто не мешало ему любить математику.
Чарльз
Он стал профессором. Его кабинет был заставлен почти до потолка книгами по естествознанию, философии, магии, оккультизму...
Ум прирожденного логика не позволял ему смотреть на этот мир с обывательской точки зрения. К жизни он относился с позиции игрока, а именно: полагал, что наш мир - это одна большая головоломка, которая, подобно гигантской матрешке, состоит из сотен других головоломок. Поэтому бессонными ночами он придумывал все новые и новые логические игры, шахматные задачи и ребусы...
В быту профессор Доджсон был неприхотлив и очень трудолюбив. Поднимался с рассветом и, не завтракая, садился за письменный стол. Писал до обеда, затем была короткая трапеза, и снова - письменный стол. Ночами он страдал бессонницей и вместо пресловутого пересчета «овец» придумывал различные головоломки, которые утром записывал. Большинство из них вошло в книгу «Математические курьезы».
Среди коллег и редких друзей он, естественно, слыл человеком необычным. Был прирожденным левшой, но научился также писать и правой рукой, то есть стал амбидекстром. Видевшие его впервые удивлялись его облику: абсолютно ассиметричное лицо - один глаз выше другого, уголки рта подвернуты - один вниз, другой вверх. Лицом он напоминал героев собственных шаржей, которые набрасывал легко и мгновенно, если предоставлялся случай.
Женщинам так и не довелось переступить порог этого странного дома. Нельзя сказать, что его владелец их не любил. Просто в общении он был крайне застенчив и сильно заикался. Этот речевой порок Доджсона странным образом исчезал в присутствии маленьких девочек. В его сознании поселилась идея фикс - существа женского пола хороши только до определенного момента, а точнее, примерно до 18 лет. Когда девочки становятся женщинами, несуразность повседневности и традиции общества превращают их в скучных жен и матрон.
А тех, что до 18 лет, профессор просто обожал. Любил приглашать к себе в гости и рассказывать разные истории. А иногда фотографировать. Порой - обнаженными. При этом никто не сомневался, что до конца жизни он так и оставался девственником. Одно время молва приписывала ему роман с актрисой Эллен Терри, которую он впервые увидел на театральной сцене, когда ей было 8 лет, а ему - 24. Но о характере их отношений Эллен в своей автобиографии высказалась уклончиво: «Он ко мне относился точно так же, как и к любому другому человеку женского пола старше 10 лет».
Понятное дело, что почти всю жизнь Доджсона преследовали довольно неприятные слухи касательно его любви к маленьким девочкам. Говоря откровенно, многие считали Доджсона грязным человеком. Однако... В письме к одному из оксфордских друзей он писал: «Что касается слухов, могу лишь сказать, что по отношению к этим прелестным существам я всегда остаюсь джентльменом...» И действительно, он никогда не переходил опасную грань, за которой простое восхищение юной красотой перерастает в педофилию. Более того, всегда спрашивал у родителей дозволения поцеловать их дочь или посадить на колени.
Тем не менее, при всей его галантности и соблюдении приличий, от некоторых семейств он был отлучен; к примеру, мать его любимицы - Алисы Лидделл - сожгла все письма профессора к ее дочери и отказала ему от дома. Тогда же поговаривали, что Алиса Лидделл была единственной, кому он сделал предложение руки и сердца.
Однако очень не хотелось бы, чтобы читатель воспринял любовь Чарльза Доджсона к «юным чаровницам» как непростительный порок. Скорее, это был источник вдохновения, нежели преступная страсть. На этом можно закончить жизнеописание мудрого английского ученого, изобретателя головоломок и поклонника точных наук. Потому что наступил в его жизни момент, когда двойник, сидевший в гениальном математике, наконец взбунтовался.
Льюис
Кстати, самому профессору в ту пору только исполнилось тридцать лет, а он уже был магистром, автором нескольких книг по алгебраической геометрии и тригонометрии, преподавателем математики в прославленном Оксфордском университете. К тому же совсем недавно он принял церковный сан. Однако все эти серьезности ничуть не отпугивали от него дочерей ректора Лидделла. Напротив, профессор был частым гостем в их доме...
Итак, 4 июля 1862 года профессор Доджсон (а на самом деле уже совсем другой человек) вместе с сестрами Лидделл и молодым коллегой, преподавателем математики Робином Даквортом, отправился на пикник в окрестности Оксфорда. Сначала они спустились на лодке вниз по реке Чарвелл, а когда немного проголодались, причалили к берегу и устроили привал с чаепитием. Погода была прекрасная... А так как девочки Лидделл знали о замечательной способности профессора математики на лету придумывать волшебные истории, то и на этот раз ему не удалось отвертеться.
Доджсону не пришлось долго мучиться - благодатный материал был под рукой. У своей любимицы - Алисы Лидделл - он позаимствовал имя и отправил ее в подземную Страну Чудес, где познакомил с Белым Кроликом и другими очень странными жителями. Девочки застыли от восторга. А профессор сам не понимал, откуда в его голове появились все эти чудовищные, совершенно нелогичные существа. По мере повествования он то и дело пытался остановиться, чтобы перевести дух и подумать, проанализировать, что же все это значит: «Остальное будет потом»... «Подождите»... «Дайте подумать»... но нетерпеливые девочки кричали в неистовстве: «Хватит»... «Все!»... «Потом уже наступило... Давайте дальше!» И ему приходилось продолжать..
Кому "ему" ?
Вечером, когда история была рассказана до конца, Алиса реальная попросила записать ее, что профессор и сделал - не мог же он отказать своей любимице. Он подарил ей эту рукопись с собственными рисунками спустя месяц, озаглавив «Приключения Алисы под землей». Тогда, в 1862 году ее создатель даже и не помышлял о том, чтобы отнести рукопись в издательство. «У меня и мысли не было об издании, когда я писал эту историю», - вспоминал он в предисловии к факсимильному изданию 1886 года. Есть две версии происходящего. По одной из них идею опубликовать «Приключения Алисы под землей» Доджсону подал его друг - детский писатель Джордж Макдоналд. По другой - «виновником» оказался писатель Генри Кингсли. Однажды он зашел в гости к ректору Лидделлу и на столе в кабинете случайно узрел рукописную книжку, которую Доджсон подарил Алисе. Открыв ее наугад, он был поражен и затем, не отрываясь, прочитал от начала до конца.
Уже позже совершенно потрясенный Кингсли на пару с Лидделлом долго уговаривали Доджсона опубликовать «Алису...». Что и свершилось в 1865 году, 4 июля, спустя ровно три года после знаменательного чаепития на берегу реки Чарвелл. К тому времени с участниками нашей истории произошли закономерные изменения - когда Алисе Лидделл исполнилось 13 лет, она получила в подарок первый авторский экземпляр книги профессора Доджсона под названием «Алиса в Стране Чудес». Трансформация произошла и с ее автором: после долгих лингвистических опытов профессор Доджсон превратился в Льюиса Кэрролла.
Льюис побеждает Доджсона
- В правой, - ответила девочка.
- А у девочки в зеркале, так похожей на тебя, в какой руке апельсин?
- В левой.
- Как ты это понимаешь? - спросил Кэрролл, который очень любил загадки.
- Если бы я стояла по ту сторону зеркала, он был бы у меня в правой руке, - нашлась сметливая Алиса.
...Семилетняя девочка вернула ему все, что он так стремительно терял. И родилась вторая книга-ребус о приключениях Алисы в Зазеркалье. Кэрролл писал ее в последние годы своей жизни и озаглавил так: «Сквозь зеркало и Что там увидела Алиса». И хотя вдохновила его на эту книгу Алиса Рейке, ее фундаментом стали истории, которые он рассказывал Алисе Лидделл, обучая игре в шахматы...
В этой последней книге об Алисе писатель предстает в образе Белого Рыцаря - пожалуй, единственно доброго существа во всей «алисиане». «Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя эта сцена так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов... Она запомнила все, все до мельчайших подробностей».
Писатель в облике Белого Рыцаря ведет свою любимицу Алису к победе - заветному ручейку, преодолев который, она становится Королевой. В жизни же - наоборот - Алиса привела своего «отца-создателя» к славе и примирению с самим собой...
NOTA BENE
В конце концов Чарльз Лютвидж Доджсон смирился с существующим положением вещей. Алиса книжная уже давно принадлежала не только ему одному, ее обожали дети и взрослые всего мира. Ее прототип, Алиса Лидделл, к его великому сожалению выросла, вышла замуж, стала хорошей женой и матерью. «Двойник» профессора Доджсона - Льюис Кэрролл - в сущности оказался не таким уж и плохим человеком, хоть и вел более привольный образ жизни.
Детей у него не было, зато были многочисленные братья и сестры, которые и поделили между собой его литературное наследие. Математик, фотограф, логик, богослов, писатель, многогранный, мудрый, талантливый, но не самый счастливый человек Чарльз Льюис Доджсон-Кэрролл отошел в мир иной 14 ноября 1898 года...
Алиса, как она есть
Алиса вставляет ключик в маленькую дверь, спрятанную за холстом (подсознание пациента), и открывает ее. И видит абсолютно новый мир, в который ей хочется попасть. Иначе говоря, для пациента это трансформированная реальность, в которой он хотел бы жить, но - по причине своего несоответствия ей - не может туда попасть. И тогда возникает потребность трансформации героини (пациента). Алиса съедает пирожок и уменьшается («Бойся своих желаний, они могут исполниться...»), доказав самой себе, что когда чего-то очень хочется, обстоятельства сами предлагают человеку возможность исполнения желания.
Да, безумный мир, по которому путешествует Алиса, это образ нашего мира, в котором люди равнодушны друг к другу, законы бесполезны, а в логике нет логичности.
Но надежда на спасение есть всегда.
Подобно тому, как Алиса все-таки встречает единственно доброе существо - Белого Рыцаря, так же каждому из нас когда-нибудь повстречается тот, кто привнесет в нашу жизнь мир, смысл и любовь...
«...Думай о смысле, а слова придут сами». Права была Герцогиня.
Правы были Льюис Кэрролл и Чарльз Доджсон: вся наша жизнь - сплошная головоломка, и все не так, как кажется.
Via
Комментариев нет:
Отправить комментарий